Мифология смерти. Часть 4.
Древняя Русь
Продолжая рубрику «Мифология смерти», прикоснёмся к обрядам Древней Руси. Жизнь предков была нераздельна от природы, где всё циклично, и один годовой период переливается в другой, отмеренный торжественным обрядом.
Как ранее было описано, у древних славян существовало несколько этапом захоронения. Поначалу тело помещали в вырытую яму скрюченными в форме эмбриона – мать-земля принимала обратно в своё лоно человека, а его последующее перерождение могло случиться в теле животного. Идея реинкарнации заключалась в существовании души в каждом живом существе, потому и каждый окружавший предмет имел свою важную силу.
Следующим этапом стало захоронение умершего в вытянутом положении, означавшем, что человек остаётся человеком. Головой клали к западу, и лицо смотрело на восходящее солнце, то есть на рай. Параллельно с этим существовал и третий погребальный обряд, выразившийся в кремации (скорее всего, позаимствованный от скифов). Дым погребального огня служил лестницей в небо («ирий», «вырий», или рай). С неба льётся вода, питающая урожай, а значит, предки заботятся о потомках. Не меньшей значимостью обладало помещение пепла после сожжения в глиняный священный сосуд, горшок для варева, из которого принимали ритуальную пищу в «день первых плодов». Горшок помещали в землю, что подразумевало, что предок и после смерти будет благоволить урожаю. Могилу накрывали домовиной или насыпали курган.
У славян существовало понятие о прекрасном загробном месте, куда попадают души умерших. В книге «Язычество древних славян» Борис Рыбаков писал: «Есть поверье, что кукушка хранит ключи от вырия; словом «вырий» в диалектах обозначается жаворонок – первая птица, прилетающая девятого марта из вырия-рая. Географически этот языческий рай, страна усопших, находился где-то на востоке, за морем, в месте восхода солнца. Иногда рай помещают на небе, и ученые сопоставляют с санскритским svarga – «небо».
По преданиям, предки возвращались и напоминали родным и друзьям о своём присутствии. Так как жизнь русичей была цикличной, в народе почитались памятные дни, радуницы, когда топились бани, намывались жилища и приготавливались кушанья для умерших. «Святые дзяды (предки), зовем вас! – Восклицали живые. – Святые дзяды, ляцице (летите) до нас!»
Также Борис Рыбаков помещает такой отрывок в одной из своих исследовательских книг: «Издатель Н. Гальковский сообщает, что в начале XX века в селе Лучесах Смоленской губернии он сам наблюдал следующее: "Когда все окончат мыться в бане (а это обычно бывает поздно вечером), последний выходящий, оставив сколько-нибудь горячей воды в котле, приносит ведро холодной воды, поддает пару, т. е. льет ковш воды на горячую каменку, и, сказав: «Мойтесь!», поспешно уходит из бани; после этого ходить в баню не годится».
Но в то же время у славян не было понятия об аде, был общий загробный мир, куда попадают все после смерти.
И, как и у многих других народов, у славян существовал образ моста – Калинов мост, соединяющий мир живых и потусторонний. Он пролегал через реку Смородина (от древнеславянского слова «смород», то есть «смрад», но не всегда «вонь», в некоторых источниках это именно «сильный запах», который определялся как «благовоние»). «Калиновым» мост назывался, возможно, по нескольким причинам: он раскалён до красна, сооружён из веток калины или же сделан из камня или меди, но переброшен через красную огненную реку.
У славян не было строго обозначенного пантеона Богов, но неизменным было поклонение матери-природе, её божественной сущности и цикличности жизни. И очевидно, неспроста в русской речи до сих пор сохраняется выражение: «Родится на смерть, а умирает на жизнь».